Это
значительное признание для серии фильмов.
Да, это то, чего я никак не мог ожидать.
Было некоторое смятение в связи с тем, что
фильмы не получают наград, которых заслуживают.
Вы знаете, замечательно, что некоторые люди
склонны считать так, но все, что мы делаем, – пытаемся создать лучшие фильмы, на
какие способны. Это единственное, что подвластно нам. Я и понятия не имею о том,
будет ли фильм награжден и увенчаются ли он успехом вообще. Крис Коламбус был
очень важен, когда мы только начинали съемки, поскольку давление на первой паре
фильмов могло оказаться непреодолимым. Однако Крис старался не замечать этого
факта и показал нам путь мышления: «Это не относится к делу. Вкладывайте
свою энергию в создание фильма.» Если нам удастся снять хорошую картину, то
все встанет на свои места. Именно так я старался работать, этого же принципа
придерживались все. Зрителям нравятся картины, и это самое важное. Однако быть
удостоенным такой награды, как премия Майкла Балкона, – великая честь. Получать
награды замечательно, не поймите меня неправильно, но дело вовсе не в этом.
Здорово, что этой премией награждается не
одна конкретная группа, а сразу все: и дизайнеры, и костюмеры, и все
остальные.
Особенное в этой награде то, что она
отмечает все фильмы в целом, а не какой-то отдельный фильм. Это относится к
нашему коллективу. Возможно, я преувеличиваю, но мы – семья, мы провели вместе
десять лет. Довольно профессиональная семья. Прекрасно, что эта премия отмечает
всех и каждого, не выделяя при этом ни одной личности.
Фильмы о Поттере кажутся очень британскими,
но зачастую о них не говорят так, как, например, говорят о Бондиане. Кажется,
что деньги определяют «национальность».
Деньги на Бонда тоже шли из Америки! Я не
знаю; первые два фильма режиссировал американец, а третий – мексиканец.
Британские режиссеры работали над четвертым, пятым, шестым, седьмым и восьмым
фильмами. У нас всегда был продюсер-британец; все актеры и члены съемочной
группы тоже родом из Великобритании. Это определенно британский фильм. Но это не
то, над чем мы имеем власть.
Видите ли Вы связь между крупными продуктами,
как Поттер и Джон Картер, и вообще между традиционными независимыми британскими
картинами?
Да. Я думаю, они подпитывают друг друга. Мне
кажется, таланты, которые работают над Поттером и «Джоном Картером с Марса»,
могут сделать это, если они пройдут через массы обыкновенных людей. Я также
считаю, что люди, работавшие над «Джоном Картером с Марса», могут работать над
независимым кино. Это прекрасная основа для обучения; каждый помогает другому,
и, на мой взгляд, это очень важно. Мне кажется, мы можем соревноваться с кем
угодно в мире в плане качества, которое мы создаем.
И раз уж мы говорим о Поттере, как Вы
чувствуете приближение конца десятилетия?
Я занимаюсь этим с 1997 года. Это вызывает у
меня смешанные чувства. Поттер был чем-то вроде семьи и стал очень захватывающей
частью моей жизни, перевернул ее. Я чувствовал себя комфортно, зная, что люди, с
которыми мне предстоит работать в ближайшее время, действительно нравятся мне,
зная, что я создаю картину на огромных студиях, которую захочет посмотреть
множество людей. Я был независим. Я имею в виду, что студийные работники
поддерживали нас так, как никто другой не мог бы. В творческом и финансовом
плане они всегда там, но никогда не вмешиваются в дело. Это лучшие отношения, о
которых можно мечтать, и все это подходит к концу. Мне кажется, что мы все с
нетерпением ждем новых испытаний. Важно иногда снимать сеть безопасности,
пробовать новое и проваливать это дело.
Поттер, очевидно, стал феноменом во многих
аспектах, но довольно интересно заметить, что в последние два-три года множество
подражателей Поттера стремились к этим высотам и терпели неудачу. Есть ли у Вас
предположения, почему ни один из таких проектов не преуспел?
Во-первых, думаю, основная публика, которая
была с нами, когда мы только начали это дело, то есть поклонники первых книг Джо
Роулинг, довольно существенна. Во-вторых, мы не хотели сделать «еще одного
Гарри Поттера». Мы не хотели ни в чем состязаться, и у нас не было
достаточного количества людей, которые сказали бы нам, какими должны быть
фильмы. Как работники студии и продюсеры мы вселяли надежду в видение режиссера.
Это действительно важно для меня. Когда приходит режиссер, это его фильм. Я
поддерживаю, я спрашиваю, я бросаю вызов. Я вижу себя кем-то вроде стражника,
потому что я самый «старый» член семьи фильмов. Но по появлении режиссера фильм
переходит к нему в руки. Все позволяют ему определить перспективы и образы. У
вас есть голос Джоан Роулинг и голос режиссера, и все остальные лишь обслуживают
их. Это очень значительно. Мы не создаем продукт. Это не то, чем мы занимаемся.
Мы экранизируем книги Джоан. Думаю, есть некоторая «соревновательность» между
режиссерами. Они здорово друг друга поддерживали: Майк встречался с Альфонсо,
Дэвид знаком и с Альфонсо, и с Майком, Крис работал рядом с Альфонсо. Это
настоящая атмосфера отношений между коллегами. Но в то же время присутствует
чувство, что «Я хочу сделать этот преокт лучше, чем он!», и Дэвид
стремился сделать шестой лучше пятого, а седьмой – лучше шестого!
Что насчет второй части? Она еще не
смонтирована?
Да, я видел ранний монтаж. Это очень
захватывающе. Никаких спецэффектов, никакого музыкального сопровождения, никаких
звуковых эффектов, но это очень волнующе. Но это только начало и картина
приходит в форму, что продлится еще несколько месяцев. На мой взгляд, это будет
великолепным окончанием для серии. Это были очень долгие съемки – более 260-ти
дней в этот раз.
Очевидно, Вы нашли решение для тех сцен, о
которых все так беспокоились: эпизод на вокзале Книгс-Кросс и
воспоминания.
В некотором смысле эта структура проще
«Части I», поскольку она довольно определяема. В отношении сцены на Кингс-Кросс,
я полагаю, все работает и сохраняет динамику. На самом деле мы сняли ее один
раз, а потом немного изменили, так как нам было необходимо ее немного
доработать; я рад, что мы сделали это. Это очень тихий и трогательный эпизод;
мне кажется, что он сохраняет серию на верной ноте. А сцена воспоминаний Снейпа,
где Гарри идет к Омуту памяти, чтобы узнать историю Снейпа, тоже очень
трогательна.
Мне нравится в Дэвиде Йейтсе его забота о
жизнях персонажей. Да, сага подходит к концу с множеством действий и барабанной
дробью, но он уделяет время человечности. В первой части фильма мне нравится,
что у нас появляется роскошная возможность провести время с персонажами. Даже во
второй части, которая включает гораздо больше действий, находится время для их
раскрытия, и это великолепно.
Есть ли у Вас любимый момент в
серии?
Их очень много. Зачастую мне нравятся
меланхоличные мгновения, милые, тихие минуты. Мне нравится танец в седьмом
фильме, который, как мне известно, не все признают, но на мой взгляд это говорит
о многом. Я влюблен в работы Альфонсо: сцена с Маховиком времени в третьей
части. Я обожаю фразу «Я не возвращаюсь домой» . Но их по-прежнему
очень много: есть хотя бы одна сцена на каждый фильм.
Что же будет после Поттера?
Я работаю над ТВ-фильмом с Дэвидом Хэйром, у
меня также есть проект «Гравитация», который мы начнем снимать в мае
вместе с Альфонсо Куароном; к счастью, мы со Стивом Кловсом займемся картиной
"Curious Case Of The Dog In The Night Time”, я жду сценарий от него. Я
жду уже довольно долго! Но я надеюсь, что скоро он будет готов. После этого
будут другие проекты.
