- Живопись и каллиграфию. Я тогда плотно «подсел» на рисование и меня было трудно отвлечь. Я даже на уроках что-то постоянно чертил – хотя это и было чревато различными неприятностями. Выставил свои работы, и их отметили. Надо сказать, я не до конца верил в то, что пареньку из рабочей семьи (отец Рикмана – рабочий на заводе – умер, когда мальчику было восемь, мать – домохозяйка. – прим. ред.) удастся пробиться, причем самостоятельно, в какую-нибудь престижную школу. Однако удалось: я после той самой выставки получил стипендию от производителей красок и карандашей Derwent и с ее помощью попал в школу «Латимер». Это надолго определило род моих занятий.

- Не художником, понимаете, а именно рисовальщиком, дизайнером. Я не слишком хорошо представлял себе, как именно буду «работать художником»: целыми днями валяться на диване в поисках нужной идеи? Или же без устали мазать красками холст, как сэр Алек Гиннес в фильме «Из первых рук» - но не иметь при этом ни гроша? В общем, рабочая жилка во мне жаждала чего-то более надежного, но при этом «не без мечты». Именно таким делом мне показался графический дизайн.

- Одно другому не мешает – однако актерство я не воспринимал как что-то уж очень престижное. Нет, я занимался в драмкружке, но все-таки считал себя дизайнером… до поры до времени. Потому что, хоть меня и предупреждали умные люди – мол, «не думай о сцене, заразишься, как тяжелой болезнью», - я все-таки заболел сценой и поступил в Королевскую академию драматического искусства. И тогда началась совсем другая жизнь…
- Лавры, цветы, успех…
- Скорее: гардероб, «подай-принеси», мальчик на побегушках. Я несколько лет проработал костюмером и посыльным у великих актеров: сэра Ральфа Ричардсона, сэра Найджела Хоторна.
- Но у вас же был диплом с отличием – зачем же работать «на посылках»?
- Я считал и считаю до сих пор: если чем-то всерьез заниматься, то только так – с самых низов на самый верх. Я подрабатывал и рабочим сцены, и звукооператором, а ремесло костюмера знаю, как свои пять пальцев. В каждом деле старался понять, что, как и почему. По-другому не бывает. По крайней мере для меня…

- Это случилось как-то само собой. Сначала была телепостановка «Ромео и Джульетты», пьесы, в которой я играл в течение многих лет, потом еще какие-то незначительные роли на ТВ. А затем почему-то «Крепкий орешек». Это было настоящее приключение – причем как для меня, так и для Брюса (Уиллиса – прим. ред.). Он ведь на тот момент времени тоже не был звездой, снялся в нескольких «небольших» картинах и поэтому мы с ним себя чувствовали приблизительно на равных. Да и Джон МакТирнан, режиссер, это ведь тоже был его то ли второй, то ли третий фильм. В общем, мы все развлекались. Это было забавно: я должен был изображать самого отвратительного террориста, которого только мог себе представить. У меня почему-то получился немецкий школьник-переросток. Все у моего Грубера преувеличено: гримасы, жесты, реакция. Но так и было задумано – всего чересчур. Чтобы на фоне гипертрофированного злодея гипертрофированный герой не казался картонным. Именно поэтому зритель временами верит в то, что происходит на экране, – а ведь это голливудская сказка. Но, тем не менее, идея облеклась плотью и кровью и поэтому фильм до сих пор пересматривают и сопереживают героям.

- Ну, не все, конечно, но в основном. Особенно я отличился в 90-х: «Куигли в Австралии» - там я отстреливал аборигенов, а Том Селлек их защищал; «Робин Гуд» - понятное дело, один из наиболее жутких мерзавцев – да-да, под номером пять, если не ошибаюсь в списке «Основных кинозлодеев»; потом дознаватель из «Страны в шкафу»; Распутин из одноименной ленты… В общем, немало. Но ведь были и «добрые малые» - вот только почему-то их помнят гораздо хуже.

Только факты
*В детстве у Алана были проблемы с речью, вызванные врожденным дефектом нижней челюсти. Это повлияло на его манеру говорить и подарило всем поклонникам знаменитый бархатный голос Рикмана. В актерской среде его нередко так и называют — The Voice, то есть «Голос», как когда-то Фрэнка Синатру. С 1965 года состоит в гражданском браке с Ритой Хортон. Несмотря на успешную кинематографическую карьеру, Рикман постоянно возвращается в театр, который называет «любовью всей жизни» и «магическим местом».
*В 2003 году стал вице-председателем Королевской академии драматического искусства.
*Канаду считает своим «вторым домом».